Что-то зачастили к нам "звезды" всех рангов, калибров и статусов. И если очередной приезд Леонтьева, "Рондо" или "Агаты Кристи" уже никого, пожалуй, не удивит, то приезд Александра Градского стал для многих меломанов настоящим Событием. Если я не ошибаюсь, в Нижнем (а вернее - в Горьком) Александр Борисович впервые побывал в 1971 году на фестивале "Серебряные струны". Тогда его группа "Скоморохи" стала лауреатом 1 степени, победив аж в 5 номинациях конкурсной программы. Потом - в 1979-м, традиционно наделав шума своим неугомонным характером. И вот - новая встреча. Да - постарел. Слегка. Да - располнел. Тоже слегка. Но ведь не в этом суть! Его голос по-прежнему силен, красив и завораживающ, а взгляд на жизнь - также ироничен.

    Как объяснил см Маэстро, этот концерт - доказательство того, что "еще что-то сочиняется и делается без большого количества красивых девушек и шумных инструментов".

- Александр Борисович, я понаблюдала за Вами и за залом во время сегодняшнего концерта. Вы сумели завладеть зрительским вниманием почти сразу. У Вас есть какой-то секрет?
А. Г. - Нет, я так всегда делаю. Просто я хорошо работаю, вот и все. Я ни одного певца в бывшем Советском Союзе не знаю, который это умеет делать. К сожалению... Пожалуй, разве что Кобзон - такой очень мощный энергетический исполнитель.

- На "Серебряных струнах - 71" Вы разделили 1 премию с "Ариэлем". Имела ли какую-нибудь значимость для Вас эта победа?
А. Г. - Конечно. И для карьеры, и психологически. Все-таки первое серьезное выступление, всеобщее внимание, пресса и тому подобное...

- Вы не пишете песен с 1992 года. Почему?
А. Г. - Не знаю. Просто не пишется как-то.

- В Вашем репертуаре есть песня, посвященная Сахарову. Как она появилась?
А. Г. - Я должен был лететь с ним в Западный Берлин, а он умер. Он умер за два-три дня до полета, поэтому его билет не успели ни сдать, ни обменять. И я летел туда и обратно с пустым креслом. Я не был с ним знаком, и мне достаточно обидно, что я та и не смог с ним поговорить. Мне был интересен этот человек. Я даже не стал бы с ним какие-то мировые проблемы обсуждать, а просто поговорил бы на обычные, бытовые сцены...
     Вот после этого полета и появилась песня-посвящение.

- Одна "звезда" еще советской сцены перефразировала как-то известное высказывание, что, мол, публика имеет ту музыку, которую заслужила. Так ли это?
А. Г. - Не совсем. Публика имеет ту музыку, которую заказывает. Она не заслужила ее, она ничем не провинилась. Просто эта музыка более доходчива и проста. Люди идут по пути наименьшего сопротивления. Это некоторый недостаток аудитории, ее низкий культурный уровень.

- Когда-нибудь она сможет подняться до нормального?
А. Г. - Конечно.

- И от чего это будет зависеть?
А. Г. - От самих людей, от их желания.

- Как Вы считаете, в простых, неэлитных школах нужно серьезное преподавание музыки?
А. Г. - Конечно нужно. Оно было в России. Оно даже в Советском Союзе было какое-то время.

- Насколько я знаю, несколько лет назад Ваш сын Даня начинал учиться играть на скрипке...
А. Г. - Да. Сейчас он уже закончил музыкальную школу. Я его заставил.

- Каких-то более серьезных результатов он не достиг?
А. Г. (cмеясь) - Нет! Нет! Бедный ребенок, совсем я замучил его!

- А Маша? Есть ли у нее тяга к музыке?
А. Г. - Они оба очень любят музыку, слушая ее с утра до ночи. А заниматься ею не хотят.

- Вы - человек крайне занятой. Но когда все-таки выпадают свободные минуты, где предпочитаете отдыхать?
А. Г. - Дома. Я нигде не отдыхаю так. Как дома.

- И чем занимаетесь в эти моменты?
А. Г. - Да ничем. На диване валяться, телевизор смотреть.

- Что любите смотреть?
А. Г. - Спорт - любые состязания, потому что там невозможно включить фонограмму. Там реально надо прыгать и бегать.

- Песни альбомов 70-80-х были написаны Вами на стихи Бернеса, Саши Черного, Пастернака, Набокова... А в последнее время были ли у Вас авторы и книги, которые произвели на Вас достаточно сильное впечатление?
А. Г. - Нет. Я все уже прочитал давно. Сейчас беру какую-то новую книгу, открываю ее и мне становится скучно. Детективы еще как-то идут. Пережевал эту жвачку и забыл. А из серьезной литературы, чтобы как-то увлечься... Из последних авторов, которые произвели на меня сильное впечатление - прошло уже, правда, много лет - это Набоков.

- В наступающем 1998 году вспомните ли Вы год прошедший?
А. Г. - наверное. Знаете, это очень трудное время для меня. На самом деле трудное. Я строю, занимаюсь какими-то бумажными делами по театру, какими-то трубами и еще черт знает чем.

- Что будет представлять из себя Ваш театр?
А. Г. - Это театр мюзикла на манер бродвейских, где для постановки одного спектакля набирается состав, а когда спектакль заканчивается, этот состав распускается. Для нового спектакля набирается уже новый состав.

- В свое время Вы исполнили одну из главных партий оперы Римского-Корсакова "Золотой петушок". В Большой театр больше не приглашают?
А. Г. - Меня приглашал Евгений Федорович Светланов. С ним там было интересно, а сейчас - скучно. Большой театр достаточно архаичен, дохлый абсолютно. Потому-то оттуда все и бегут - приличные музыканты, приличные балеруны, приличные певцы. Неинтересно быть музейным экспонатом. Может быть, кому-то и интересно, а музыкантам - нет.

(январь 1998 года)