10 декабря в Нижегородской филармонии вновь, как и год назад, звучало жаркое аргентинское танго. И звучало оно вновь в исполнении звездного дуэта – Дора ШВАРЦБЕРГ (скрипка, Австрия) и Хорхе БОССО (виолончель, Аргентина-Италия).

    Как и год назад, со сцены неслись мелодии Пьяццоллы, Родригеса и Вильольдо в оригинальной обработке Боссо. Но на этот раз к ним прибавилось еще и авторское исполнение пьес, совсем недавно законченных этим талантливым музыкантом и самобытным композитором. Российской премьерой стали «God save the Cellos!» и «O incoronata di viole, divina, dolce e ridente Saffo». Причем в последнем произведении, рассчитанном на ансамбль и три сопрано, два голоса легко и изящно заменила скрипка Доры Шварцберг. За два года совместного творчества Дора, как никто другой, смогла понять музыку Хорхе. Второй совместный нижегородский концерт стал великолепным подтверждением этому.

ДУЭТ

    Обаятельный и бесхитростный Хорхе умудрялся оставаться артистом даже вне сцены. А еще – аргентинцем до мозга костей, легко соединяя в своем поведении манеры джентльмена и замашки мачо. Но самым поразительным оказалось его знание русского языка. Если год назад Хорхе мог продемонстрировать только традиционные для иностранца «Привьет!» и «Спасьибо!», то в этот приезд он уже довольно четко и правильно произносил различные фразы «по теме», а потому общение с ним шло попеременно то по-английски (с помощью Доры), то по-русски.

- Дора, Хорхе, вы уже второй раз в Нижнем Новгороде выступаете дуэтом. А до этого у вас были совместные концерты в Новороссийске, на фестивале камерного искусства в Костомукше и на «Терем-фестивале» в Санкт-Петербурге. Отдельно друг от вы уже не выступаете?
Д – Ну почему, мы работаем и сольно. И очень много. Но, в основном, не в России.

- А в других странах вы выступали дуэтом или это только Российский проект?
Х – Мы выступали вместе в Италии, Испании, Австрии, Англии, Швейцарии, Аргентине…

- Какой репертуар вы там играли?
Д - Довольно разноплановую камерную музыку: трио, квартеты, фортепианные квартеты, дуэты.

- Отличается ли исполняемый репертуар в зависимости от страны? То есть пытаетесь ли вы учитывать какие-то национальные особенности характера слушателей?
Д – Нет. Программа составляется по другому принципу. В самом начале всегда ведутся переговоры с организаторами концертов о предстоящей программе. Но мы не играем по заказу организаторов. Мы только обсуждаем с ними всевозможные варианты. Все зависит от того, какие будут с нами играть музыканты, какую вообще программу мы сами хотим сейчас играть. Последнее слово всегда остается за нами. Слава Богу, мы можем исполнять на концертах то, что хотим, а не то, что нам кто-то продиктовал.

- На питерском фестивале «Терем-квартет» сыграл вместе с вами танго. Чья это была идея? Балалайка и танго – что это для Вас, Хорхе: оригинальный эксперимент или всего лишь некая экзотика?
Х – Это все началось несколько раньше, летом, когда мы встретились на фестивале в Костомукше. Я услышал их на концерте, и они мне очень понравились. А потом они услышали нас и предложили нам поиграть вместе. По-моему, получилось необычно и очень даже интересно.

- Хорхе, Вы в России уже не в первый раз. Что более всего поразило вас здесь?
Х – Мне очень понравилась ваша публика. Такую не везде найдешь. Русская публика более эмоциональна. В отличие от западной, она более глубоко чувствующая, воспринимающая музыку не по верхам. Ведь все то, что мы делаем, мы делаем искренне. И, как мне кажется, публика это понимает и потому принимает очень хорошо.
Д - Вот недавно мы в Петербурге играли, так там в большом зале филармонии как на стадионе скандировали наши имена.

- Хорхе, а были ли у Вас в России такие выступления, когда Вы уходили со сцены, думая: «Да чтоб я еще хоть раз сюда приехал!»?
Д – Ну это и я вам могу за него сказать, что нет. Его везде, где мы были, принимают очень хорошо, тепло.
Х – Такого не было. Мне нравится здесь выступать, представлять российской публике свои новые программы… Я рад, что именно в России состоялась премьера последних моих сочинений «God save the Cellos!» и «O incoronata di viole, divina, dolce e ridente Saffo». И я надеюсь, что именно в России, на фестивале им. Сахарова в следующем году состоится премьера моего «Реквиема». Мне будет очень приятно сыграть в первый раз его для нижегородцев, а не в Италии. Честно.

- «Встречу с танго» Вы посвятили Доре Шварцберг. А кому конкретно – Доре – талантливому исполнителю или Доре – обаятельнейшей женщине?
Х – Сначала я встретился с ней как с просто заинтересовавшим меня музыкантом. Но позднее, в процессе работы, наши отношения переросли в более личностные.

- Сколько произведений он уже написал для Вас, Дора?
Д – Опс, я не знаю…. (улыбается).
Х – Их очень много. Не могу сказать точное количество. Я композитор, а не бухгалтер. Я не знаю, сколько (последнюю фразу Хорхе неожиданно сказал по-русски, почти без акцента).

- В Нижнем состоялась премьера программы, которую Хорхе назвал «Боже, храни музыку!». Почему она так называется?
Д - Началось это все примерно два года назад. Дело в том, что я уже играла когда-то два танго, и Хорхе услышал мои записи. Он написал для меня несколько вещей, во время студийной работы над которыми и произошло наше знакомство. Когда мы только познакомились, я попросила его, чтобы он написал что-то и для скрипичного ансамбля. Мы были в это время в Англии. Поэтому вполне естественным образом ему пришло в голову сочинить какую-то музыку, которая бы называлась «Боже, храни….», но не Королеву, а скрипки… Так появилось произведение, которое так и называется – «Боже, храни скрипки!». Теперь еще есть произведение, которое называется «Боже, храни виолончели!».(улыбается) Продолжение следует…

СОЛО Доры

    Не смотря на то, что в концерте принимали участие несколько музыкантов, несомненной звездой вечера была Дора Шварцберг.

- Если попытаться найти в Интернете информацию на Вас, Дора, то можно увидеть, что в последнее время Вы в основном играете только танго…
Д – Класс! А вы не видели там информации, что я играла на фестивале Марты Аргерих? Еще играла в прошлом году в ноябре на фестивале в Буэнос-Айресе. Конечно, я там тоже играла танго, но кроме этого я играла еще одиннадцать произведений в течении одного концерта! В тот день я двенадцать раз выходила на сцену. Что было в программе? «Сонаты» Прокофьева, Брамса, Дебюсси; «Трио» Шостаковича и Брамса; «Квинтет» Дворжака; тройной концерт Бетховена; Кодаи «Дуэт для виолончели и скрипки» – его я играла с Боссо… Как видите, мой репертуар – это не только танго!

- Вы лауреат многих Международных конкурсов. Для вас что-нибудь значат эти лауреатства?
Д – Нет, абсолютно ничего.

- А титул «Почетный одессит»?
Д – Значит, и очень много. Это значит, что меня там любят. Кстати, есть еще один титул, значимый для меня – заслуженная артистка Карельской республики Российской Федерации.
    Понимаете, я не сноб. Тогда мне было это важно, потому что нравилось выигрывать. Победа придает уверенность в себе, насколько это возможно. А мне ее всегда не хватало, да и сейчас тоже. Как бы это странно не выглядело. А в смысле карьеры и всего остального…. Мне не нравится, когда меня объявляют – лауреат Международных конкурсов. Потому что выигрывать у кого-то и вообще бороться с музыкантами – я это очень не люблю.
    Вообще титулы ничего не значат, по-моему… Если только когда их действительно люди дают, а не конкурсное жюри. Вот как мне в Одессе дали, или как в Карелии. Несколько лет назад я приехала туда, сыграла с ребятами, а потом ко мне подошла министр культуры и сказала: «Мы хотим, чтобы у Вас было звание…» У меня тогда не было никаких званий, так как я уже за границей жила. Вообще такого случая нет в истории, чтобы человек, который живет за границей, получил звание заслуженного артиста республики Российской Федерации. И когда я в следующий раз приехала, мне вручили книжку и орден, устроили большой концерт в театре. Мне всегда было очень приятно знать, что меня там любят, но я никогда не рассчитывала, что кто-то решит «узаконить» наши отношения.
    Так что для меня важно то, что происходит естественным образом и то, что, как мне кажется, я заслуживаю.

- Вы не только музыкант, но и педагог. А как давно Вы преподаете и почему?
Д – Я преподаю действительно уже давно. Начала еще в середине 80-х в Венской консерватории по разным специальностям: и вокал, и валторна, и виолончель… Потом преподавала в Израиле, в Нью-Йорке… А с 1987 или 88 года начала преподавать в Венском университете музыки. Мне это нравится. А еще… Видимо, это эгоистическое какое-то чувство, но мне кажется, что наследить – это хорошо.

- И какие у Вас отношения со студентами? «Профессор – студент» или «Коллеги»?
Д - Абсолютно – коллеги. Они со мной «на ты» все. Какие-то трения и споры решаются обоюдно. Мы не спорим. Я вообще никогда никому не говорю: «Сделай это! Сделай то!» Я могу спросить, я могу предложить подумать: «Что бы мы могли сделать, чтобы получилось так, как ты хочешь?» Если я могу, я помогаю. Я стараюсь «воспитывать» своим примером.

- Испокон веков бытовало мнение «Женщина – хранительница домашнего очага». Как по-Вашему, насколько Вы с кочевой жизнью артиста соответствуете этому определению? Что для Вас значат слова «дом», «семья»?
Д - Дом – это семья, семья – это дом. Эти понятия для меня неразрывно связаны между собой. А на сколько я соответствую… Мне всегда кажется, что я чего-то не доделываю, потому что я мало бываю дома. Но и муж, и дочка мне всегда говорят, что я всегда как бы присутствую, даже если меня в действительности нет рядом.

- А когда Вы дома, Вы что-нибудь делаете, или получается, что Вы приезжаете просто передохнуть между гастролями?
Д - Ничего себе отдохнуть, вообще! Я как лошадь работаю.

- То есть отодвигается Дора-музыкант и появляется Дора-женщина?
Д - Ничего не отодвигается. Потому что если я бы я вдруг перестала играть, или преподавать или вообще ездить, то есть делать все, что я делаю, я была бы другим человеком. И домашние бы ко мне по-другому относились. Они бы меня не видели такой, какая я есть. А уж что есть – то есть…
    Я люблю готовить. Иногда, если есть время, убираю дома. Иногда шью - для успокоения. Последние дни перед поездкой я сидела несколько вечеров и что-то шила, что-то перешивала… Дочери юбки шью иногда.

- Педагог, музыкант, женщина… Кем вы ощущаете себя в большей степени?
Д – Не могу сказать. Я думаю, что это все одно целое. Ну это как спрашивать, что важнее – правая рука или левая? Без своих ощущений, без своих чувств я меняюсь. Я не могу ничего не делать. Даже когда я варю борщ, я все равно скрипачка.

- На сцене Вы пользуетесь женским обаянием или предпочитаете завоевывать публику исключительно исполнительским мастерством?
Д – А вы можете представить меня без обаяния? Ну вот сейчас я буду необаятельная (делает «каменное» лицо). А сейчас буду обаятельная (озорно улыбается молодой улыбкой, а потом начинает по-английски объяснять удивленному Хорхе свою мимику). Но я этим не пользуюсь. Оно само. Что есть, то есть…

- Можете ли Вы назвать самое главное событие в жизни?
Д - Нету такого. Каждый прожитый день важен. Каждая минута, которой я живу, для меня важна. Особенно после того, когда я умирала…

- Вы счастливы?
Д – Да.

- В чем выражается это счастье?
Д - В том, что я жива и улыбаюсь.

(декабрь 2003 года)