Его песни практически невозможно услышать на радио - они не подходят по формату ни к одной станции. Не смотря на это, у него есть свой слушатель, для которого он выпускает интересные своей нестандартностью альбомы и выступает с собственной группой. Что сразу бросается в глаза даже при мимолетном знакомстве с ним - это море обаяния, такта и дружелюбия, что, к сожалению, не часто встретишь в рокерской среде.

Справка: Сергей Маврин - гитарист, композитор, аранжировщик, звукорежиссер и продюсер. Родился в г. Казани в 1963 году. В 12 лет вместе с родителями переехал в Москву, где и состоялось его первое знакомство с рок-музыкой. После школы учился в ПТУ по специальности слесаря-сборщика. Тогда же, уже освоив гитару, начал играть в ансамбле Мелодия", который и сейчас считает "хорошей школой". Позднее были группы "Черный кофе" и "МеталлАккорд". В 1987-95 годах Сергей Маврин играл в группе "Ария", приняв участие в записи трех ее альбомов. После ухода из "Арии" два года гастролировал с Дмитрием Маликовым, а в 1998 году создал собственную группу, назвав ее просто - "Маврик".
С лета 2000 года - ведущий программы о тяжелой музыке "Железный Занавес" радиостанции "Юность".

- Сергей, Вам 39 лет. Что в этих 39 годах есть такого, что вызывает у Вас гордость и мысли "Я это сделал!"?
- Наверное, я могу сказать так про все. Во всяком случае, мне ни за что не стыдно. Не знаю уж, насколько много я сделал. Считаю, что самое интересное, может быть, еще впереди. Если брать последние годы, то определенную гордость у меня вызывает то, что я сам стал сочинять музыку, сам ее аранжировывать и записывать.

Часть 1. А это уже история...
     Свое восхождение на Музыкальный Олимп будущий основатель группы "Маврик" начал в ансамбле "Мелодия" Юрия Гальперина. "Мелодия" оказалась единственным местом, куда можно было попасть, не имея специального образования:
- Для того, чтобы попасть тогда в какое-либо музыкальное учебное заведение не по блату, надо было иметь порядка двух тысяч рублей. Таких денег у меня просто не было. А ансамбль "Мелодия" - народный, самодеятельный коллектив, но высокого уровня. Мне понравилось там. Я вернулся к Гальперину, отслужив в армии, и где-то еще с полгода отыграл у него по инерции. Потом уже захотелось чего-то нового, захотелось двигаться дальше...

     Следующей "карьерной ступенькой" для Сергея Маврина стала группа Дмитрия Варшавского "Черный кофе". Сам Сергей до сих пор считает, что тут не обошлось без некоторой мистики:
- Был такой момент, когда я всерьез стал задумываться о каких-то других специальностях, и даже уже сдал все свои документы на автобазу. Можно сказать, что во меня проснулась детская мечта стать водителем-дальнобойщиком. И приснился мне сон о том, что звонит мой приятель и предлагает какую-то работу. Я проснулся от телефонного звонка... именно этого приятеля! Оказалось, что Варшавский ищет гитариста. И нужно выезжать на гастроли: "Не хочешь?"... Документы из 16-го автопарка всеми правдами и неправдами удалось забрать. "Черный кофе" я уже знал по записям, поэтому после недолгих репетиций я смог уехать с группой на полугодовые гастроли.

     В 1990 году, уже работая в "Арии", вместе с коллегой по группе Виталием Дубининым Сергей решился на авантюрный шаг - поездку в Германию. Это был год очередного спада популярности "Арии", и некоторое ничегонеделание как-то напрягало. Именно в этот момент и поступило весьма заманчивое предложение от немецкого продюсера Майкла Кунцмана, набиравшего в Москве музыкантов для совместного российско-германского проекта:
- Мы с Виталием наверное недели две на нервах жили. У нас был на руках контракт, который мы должны были или подписать, или нет. Я приезжал к Кипелову и говорил: "Валера, мы никуда не едем!". На следующий день я приезжал к нему опять: "Я решил уехать!" Он отвечал: "Делай, как хочешь!" В результате мы все-таки поехали...

     Проект оказался провальным из-за неумеренного пристрастия вокалистки к спиртному. Чудом избежав тюремного заключения за нарушение контракта, Маврин и Дубинин смогли вернуться в Россию и в "Арию". Это возвращение было воспринято "на ура" не только остальными "арийцами", но и меломанами.

     В 1995 году, уйдя из "Арии", Сергей Маврин был принят в группу сопровождения Дмитрия Маликова:
- Да, было и это. У меня тогда был довольно трудный финансовый период. Совершенно случайно услышал по телевидению объявление Маликова, что он набирает музыкантов для работы, хочет сделать свою программу, "живой" проект. Естественно, я клюнул на это: а почему бы и нет? Ни до какой живой работы на концертах дело так и не дошло. Мы просто играли поверх фонограммы, чтобы уж совсем не скучать на сцене. Года два с ним ездил, а потом наступил момент, когда я уже больше не мог так "выступать". Ушел...
     Хотя, для многих музыкантов это как своеобразный музыкальный рай - попса. Там достаточно благодатная почва для спокойной, размеренной жизни. Ты получаешь свои 100-150 долларов за концерт, и концертов этих достаточно много... И все, уже ничего больше не надо, казалось бы...

Часть 2: Маврик и "Маврик"
- Сергей, что значит для Вас имидж рок-музыканта?
- Безусловно, каких-то законов стиля надо придерживаться, все-таки это - шоу-бизнес. Главное, не стать рабом этого самого шоу-бизнеса. Я делаю то, что я хочу делать. И куртку-"косуху" я одеваю все реже и реже, только когда мне этого действительно хочется, хотя раньше из нее не вылезал просто.

- Вас украшает довольно большое количество татуировок, являющихся еще одной "деталью" имиджа рокера...
- Я не долго думал, прежде, чем сделать первое тату. Конечно же, я понимал, что делаю этот рисунок на всю жизнь. И каждый должен задуматься над этим. Одно дело, если ты рок-музыкант. У нас ведь это еще и как некий несмываемый и неснимаемый сценический костюм, скажем так... А если ты просто поклонник тяжелой музыки и в 20 лет ты весь искололся, а в 30 у тебя началась совсем другая жизнь... И тебе уже и отступать-то некуда, потому что это все ведь не смывается! Обязательно, прежде чем сделать татуировку, нужно представить себя через какое-то время...

- Чаще всего музыканты называют отправной точкой своего "музыкального рождения" "Битлз" или "Роллинг Стоунз". Какая из этих групп ближе Вам по духу и настроению?
- "Битлз", конечно же. Они более мелодичные, более простые, более попосовые, если можно так сказать. Я с них начинал. "Роллингов" я услышал несколько позже, они мне тоже нравились. Но не все.

- Для написания мелодии Вам достаточно одного удара по барабану или одного риффа. А что требуется для написания текста?
- Стресс какой-то. Я ведь не так уж и много написал текстов. Первый раз - после взрывов домов в Москве. У меня был настоящий шок и тексты получились достаточно злые: "Эй, человек!", "Стая"... Слова к песне "На осколках веры" появились после каких-то личных переживаний, которые я предпочитаю не выносить на люди... Все написалось буквально за 30 минут и потом уже не исправлялось.
     Вообще, хотелось бы, конечно, полностью писать тексты самому. Это было бы честнее...

- Вы как-то упомянули об иногда появляющейся несостыковке настроения текста и музыки. Как Вы от нее избавляетесь?
- Просто бракую тексты и все. У нас не так часто, кстати, бывали такие случаи. Вот в "Арии" это было достаточно частое явление. Мне с Ритой работается легко. Практически с первого варианта ее стихи идут в дело. Но бывали случаи, когда заворачивал целые тексты. Вот читаешь текст, а он о другом совершенно! Сначала пишется музыка. А о чем будет песня, решается уже в последний момент. Мы пытаемся разобраться, что же это мы выдумали-то по настроению - тревожное, или жалостливое, или агрессивное, что мы хотели этим сказать... Потом садимся разбираться с Пушкиной. Чаще всего мы ей задаем направление: "Рита, у нас вот такие вот пожелания, давай работать в этом направлении". Хотя, бывает и наоборот. Бывает, хороший текст меня зацепить может, так что, отталкиваясь от стихов, я уже пишу музыку. Так было с песнями "Химический сон" и "Одиночество", вошедшими в альбом "Химический сон".

- Объясняете ли Вы вокалисту, как надо петь Ваши песни: расстановку акцентов, интонации, надрыв или шепот?
- Да, так происходит всегда. Это тяжелейшая работа, очень кропотливая. Всегда объясняю, всегда сам вначале пропеваю, сам подаю это настроение. Ведь если вокалист не поймет хода моих мыслей, значит, будет неправильно передано настроение! По сути дела, я использую человека как какой-то музыкальный инструмент.

- Ваши песни исполняли несколько вокалистов. Кто, на Ваш взгляд, из них наиболее подходит вокалом под Ваши песни?
- На сегодняшний день это, конечно, Артем Стыров, исполнивший все вокальные партии на "Химическом сне". С ним у меня нет практически никаких проблем. Но я не считаю, что Артур Беркут и Стас Витарт, которые были до него, плохо справились. Каждый из этих вокалистов по-своему хорош.

- В армии Вы пели. А почему сейчас - нет?
- Армия - это все-таки экстремальные какие-то условия. Там могут открыться способности, которых в обычной жизни в себе не обнаруживаешь. Мне повезло со службой. Я полгода играл в оркестре, освоил альт, и еще полтора года был руководителем ансамбля. Мы играли все, что мы хотели. И, когда оставалось служить всего полгода, у нас уволился вокалист. Петь стало некому, а терять такое место не хотелось. Пришлось запеть самому. Получилось. Стал совмещать. Пел все, что вокруг звучало: "Землян", "Круиз", "Машину времени".

- Но почему тогда не стали развиваться как вокалист дальше?
- Я не считаю тембр своего голоса достаточно красивым для пения. Все-таки, для этого надо иметь какой-то дар. Тем более, что у меня слишком большие требования к вокальному исполнению музыки. Может я когда-нибудь начну писать что-то попроще, под свой голос... Я не исключаю такой возможности. Может быть, когда-нибудь я и спою, но пока у меня есть человек, который это делает гораздо лучше меня (улыбнулся).

- Об альбоме "Химический сон" Вы сказали: "Впервые мне не хочется ничего изменить". Что и почему Вам хотелось изменить в других альбомах?
- Больше всего мне хотелось бы изменить "Смутное время" (первый "сольный" альбом 1997 года, записанный с Валерием Кипеловым - прим. автора). Это был мой первый опыт работы как аранжировщика, и еще я не совсем доволен качеством его записи. Я долго потом порывался переиграть все "Смутное время", но Валера мне этого не позволил, он просто не поддержал меня, а то бы мы сделали бы все гораздо интереснее. Но что сделано, то сделано... Думаю, что именно это и заставило меня сразу после сдачи "СВ" сесть писать "Скитальца".
     Что же касается "Химического сна"... На данный момент по качеству записи он меня устраивает больше, чем предыдущие альбомы, ведь я, надеюсь, развиваюсь как звукорежиссер.

- В записи песни "Заклинание" принимала участие певица Ольга Дзусова. Как это произошло?
- Это я ее пригласил. Вообще сама песня появилась под влиянием Карла Орффа.Я с самого начала работы над "Заклинанием" слышал эти хоралы женские и мужские, мне хотелось именно хор сделать. Но собрать настоящий хор достаточно проблематично, пришлось как-то выкручиваться. По 15 или 16 раз спела одну и ту же партию Ольга, и столько же – Артем.

- А Вы ее в дальнейшем не планируете опять к сотрудничеству привлечь?
- Есть такие идеи. Если подойдет к настроению какой-то песни Ольгин голос, то я ее позову обязательно. Мы с ней давно знакомы, она уникальная певица.

- Название пьесы "Макадаш" с альбома "Скиталец" составлено из начальных букв кличек Ваших собак: Маня, Катя и Даша. О чем эта пьеса? Как вообще Вы находите названия для "инструменталок"?
- Придумывать названия к инструментальной музыке - для меня это проблема номер один. Я понимаю, какие чувства бродят во мне во время написания, но не всегда могу их выразить словами. А тут получилось такое вот смешное словосочетание: Маня, Катя, Даша – Макадаш… Когда они начинают играть между собой, то создают практически такой же шум (улыбается). Вообще, "Макадаш" – это просто пьеса абсурда. В ней совмещены несовместимые размеры, там нет совершенно никакой логики... Это что-то типа некоего музыкального эксперимента.

- Что мешает Вам осуществить мечту записать полностью инструментальный альбом?
- Приходится учитывать особенности нашего шоу-бизнеса на сегодняшний момент. Инструментальная музыка у нас не пользуется большой популярностью. У меня будут проблемы с тем, чтобы выпустить этот альбом на какой-нибудь фирме. Я подожду еще какое-то время, может быть потом и сделаю. Во всяком случае, на следующем альбоме три или четыре инструментальные вещи будут точно.

- Один известный гитарист сказал, что конечный вариант его соло-партий напрямую зависит от того, на какой гитаре он сочинял этот "кусок". По его мнению, все зависит от марки гитары, от ее достоинств и недостатков. У Вас так было?
- Я абсолютно с ним согласен, потому что каждый инструмент звучит по-разному. Гитары даже одной фирмы звучат по-разному. Они - как живые существа… Это может влиять на сольную партию, на ее характер... Но, так как у меня не такой уж и большой выбор – у меня всего две гитары, я от других чувств отталкиваюсь, когда пишу.

- Ваши мелодии в основном (исключая "медляки") достаточно порывисты. Значит ли это, что и Вы так же порывисты и импульсивны по жизни? Какая из Ваших песен является наиболее точной “калькой” Вашего характера?
- Наверное, какая-нибудь медленная песня. Если называть вот так вот, на вскидку, то "Ветер". Мне нравится писать какие-то рваные риффы, какие-то тяжелые, грузные гитары, но это не значит, что я такой же "рваный" по характеру.

- Была такая песенка, "Из чего же сделаны наши мальчишки?", с довольно подробным перечислением мальчишеских увлечений, содержимых их карманов и пр. А из чего состоит Сергей Маврин-человек и Сергей Маврин-музыкант?
- Ооооо... (смущенно улыбнулся) Интересный вопрос... Физиологически я не отличаюсь ничем от любого другого человека, абсолютно идентичен. То есть, нет среди людей богов, скажем так. А как музыкант... Я трудоголик. Наверное, это болезнь. Но я ничего с этим поделать не могу. Музыка - это магия своего рода какая-то... Она просто так не отпускает.

- Сергей, я знаю, что Вы имеете свою студию и занимаетесь звукорежиссурой...
- Звукорежиссер я, так сказать, поневоле, потому что при записи все-таки надо знать особенности нашей музыки... Если ты не можешь записать сам, то никто тебя не запишет. Это я понял после "Смутного времени". Я стал осваивать эту профессию, не знаю уж насколько это - моя профессия, но свою музыку я теперь записываю сам: от барабанов до вокала.
     Студию я собрал в 98 году. Из “металлистов” тогда я был одним из первых, кто обзавелся собственной студией. Она, конечно, несколько видоизменилась с тех пор, так как я ее совершенствую постоянно. Это цифровая студия, достаточно сложные и дорогие приборы. Все находится у меня дома. Она мобильная, и, если надо где-то записать акустику помещения, допустим, или барабаны, или вокал, я просто забираю с собой вот такой вот ящик (показывает руками что-то небольшое), выезжаю, записываю. А весь монтаж произвожу уже дома.

- Почему Вы считаете "дурацкой" свою привычку садиться за написание новых песен для нового альбома в день сдачи в производство предыдущего?
- Ну, наверное потому, что это все-таки не слишком нормальная ситуация. Я - трудоголик и по-другому просто не могу. То есть сдаю один альбом и у меня уже есть идеи на другой. Надо отдыхать, а я не могу с собой справиться, идеи меня заставляют опять идти в студию, брать в руки гитару, садиться за пульт и писать.

- Кстати, при таком режиме работы над альбомами, да еще и на два проекта, совмещая ее с радиопрограммой "Железный Занавес", не боитесь ли "перегореть" раньше времени, то есть до того, как напишите свою "самую лучшую песню"?
- Я со страхом ожидаю этого момента, но если почувствую, что выдохся, то просто прекращу писать. "Железный Занавес" тоже когда-нибудь закончится, и это нормально. Но пока мне есть о чем рассказать, пока мне это интересно - я это делаю.

- И чем займетесь, когда перестанете писать?
- А кто может знать свое будущее? Гадать можно сколько угодно, но узнать заранее что-либо невозможно.

- Были ли в Вашей жизни моменты, когда Вы брали гитару в руки "через не хочу"?
- Да. Очень много партий соло я записал в состоянии просто полного нестояния по каким-то причинам: болезнь, усталость, еще что-то… Я отметил одну вещь: самые лучшие вещи получаются, когда ты их пишешь в полном изнеможении. Соло в том же "Ветре", которое мне самому очень нравится, я, например, писал абсолютно больной.

- Сергей, расскажите, пожалуйста, о своей работе на радио. Когда и как возникла программа "Железный занавес"? Чья это была идея и как Вы туда попали?
- Идея принадлежит моему доброму давнему знакомому, программному директору радиостанции "Юность" Андрею Зубкову. Андрей сам композитор и когда мы с ним записывали пьесу "До свиДания", у него и возникла эта идея - сделать программу о тяжелой музыке. Она была придумана для своеобразного эпатирования основной массы слушателей радиостанции. Скорее, это был некий эксперимент. Мы и сами не ожидали, что эксперимент окажется удачным и прочно займет свою нишу в эфире и рейтингах. Первый выпуск "ЖЗ" вышел 5 июля 2000 года. Программа практически сразу заняла первое место среди авторских программ московских радиостанций, а я получил диплом "Радио-star" за 2000-2001г. как лучший DJ. Если честно, то сначала я отказался, т.к. не представлял себя в роли "радийщика", а потом решился. Впечатления от эфиров (как от первых, так и всех остальных) самые приятные. Всегда интересно делать что-то новое. И, безусловно, мне очень приятно давать возможность другим людям слушать рок-музыку, которая достаточно обделена вниманием СМИ.

- Насколько мне известно, осенью планируется фестиваль “Железный занавес”, к которому Вы имеете какое-то отношение. Можно поподробнее и о фесте, и о группах-участницах?
- Все началось с того момента, как я начал вести программу "Железный занавес". Мне стали поступать демозаписи от молодых групп, которые я всегда без проблем ставлю у себя в программе. Критерий отбора для эфира один: чтобы был русский язык и все-таки какой-то профессионализм, приемлемое качество записи. Записей приходило очень много. И я просто подумал, почему бы не объединить эти группы в одном концерте? Так появились фестивали "Железный занавес", которые мы периодически проводим в клубе "Ю-Ту". Их было пока не так много, может, чуть больше десяти. Конечно же, на нем в основном играют молодые команды. Иногда мы приглашаем в качестве хэдлайнеров известных исполнителей. У нас играли "Черный обелиск", "Мафия" и т.п.
     Еще я езжу по фестивалям разным. Меня периодически приглашают в качестве члена жюри. "Жюрю" я примерно около года. Если есть время, то я с удовольствием приезжаю, т.к. мне крайне интересно смотреть молодые группы, а среди них частенько попадаются просто замечательные и талантливые коллективы. Иногда приходится отсматривать огромное количество групп, по 30-60 штук за день... Случайно на одном из таких вот просмотров встретил “Звезду Полынь”. Она меня поразила своей искренностью. Это рок-группа с жесткими гитарами, может быть это абсолютный формат "Нашего радио". Немного напоминают “Агату Кристи” с Гребенщиковым и Гариком Сукачевым, этакая гремучая смесь, но более теплые, более русские, более глубокие, что ли.

- Вы как-то помогаете этим молодым группам?
- Я могу помочь только советом и, если есть запись, покрутить в "ЖЗ".

- Сергей, у Вас есть свой сайт, на котором, судя по записям в форуме, Вы часто бываете. А что для Вас вообще Интернет?
- Все, начиная с места, где я получаю информацию и кончая общением. Я не считаю себя каким-то очень продвинутым в Интернете человеком. Просто пользователь. Часто бываю в чате у себя на сайте.

- В чатах Вы бываете под своим именем или выбираете какой-то ник?
- У меня нет ника. Так и пишу - Сергей Маврин - полностью.

- И все верят, что Вы это Вы? Какая бывает реакция?
- Самая разная. От "Чем докажешь?", "А ты правда Маврин?", до "Ну чё ты гонишь-то?".

- И как реагируете?
- С улыбкой. Отвечаю вопросом: "А ты чем докажешь, что ты - такой-то вот ник?"

- Насколько я поняла по репликам в форуме Вашего сайта, Вы часто встречаетесь с поклонниками...
- Так получилось, что у нас на сайте сложились просто приятельские отношения, а не "кумир-поклонник". Если у меня бывает свободное время, то я с удовольствием приезжаю на встречи. Увы, это бывает крайне редко, чаще ребята встречаются без меня. Приятно посидеть, выпить чаю с тортиком (это у нас традиция такая), обменяться новостями, просто поговорить обо всем, что происходит в жизни. Я стараюсь избегать ассоциации себя с каким-то гуру, очень аккуратно отношусь ко всякого рода нравоучениям. Каждый человек должен сам разбираться в каких-то ситуациях, я могу только ненавязчиво подсказать что-то.

- Некоторое время назад Вы утверждали, что никаких больше дел с Валерием Кипеловым иметь не будете. Что заставило Вас переменить свое решение и начать сотрудничество с проектом "Кипелов"?
- "Никогда не говори никогда!" - верная истина. Но мы же люди... Был найден некий компромисс... Я, опять же, не сразу с этим согласился, очень долго все взвешивал, но потом все-таки перешагнул через какие-то свои принципы. У меня с Валерой очень давние приятельские отношения, и, давая согласие, я больше руководствовался тем, что ему нужно помочь в его непростой ситуации. Уверен, что на группе "Маврик" это никак не отразится. Наоборот, сейчас это как-то даже активизировало работу над нашим новым альбомом.

- Вы упомянули на сайте, что выросли из прозвища Маврик. Почему? Вам стало неприятно его слышать или просто надоело?
- Я не отказался от него совсем. Выступая на сцене, наша группа по-прежнему называется "Маврик". Мне не надоело его слышать. И в "Железном Занавесе", и по жизни я – Маврик. Стать опять Сергеем Мавриным было предложено к выпуску нового альбома компанией "Айронд", с которой у меня сейчас заключен контракт. Опять же, я не сразу согласился, а потом подумал: почему бы и нет, раз им это кажется выигрышнее? Вот и получается, что у группы теперь два названия (улыбается): "Группа Сергея Маврина" и "Маврик".

(август 2002 года)